Третий рассказ Солнечного Зайчика.

— Когда-то, давным-давно, стекла на свете не было. Окна в домах были просто пустыми дырками, через которые ветер мог влететь в дом, когда хотел, а мороз щипать всех за уши и нос прямо в постели. Эти дыры закрывали чем могли на ночь, но днём приходилось держать их открытыми, потому что, во-первых, без света в доме ничего не видно, а во-вторых, если окно завешено, то и на улицу не выглянешь. Только случайно, через много-много лет после того, как люди открыли огонь, кто-то заметил, что если костёр разводили на песке и огонь был очень сильным, возле костра появлялось какое-то новое твёрдое вещество, которое иногда получалось прозрачным. Его назвали стеклом. Из стекла стали делать окна и все радовались, — ведь теперь не нужно было выходить из дома, чтобы узнать, идёт ли сегодня дождик, а комары бились об окошки по вечерам, но никак не могли попасть в домик и искусать живущих там малышей. Для окон стекло старались делать ровным, но это не всегда удавалось. Сначала кривые и непрозрачные стёкла просто выбрасывали, но однажды мальчик, папа которого делал стекла в мастерской, подобрал кусочек кривого стекла, глянул через него на травинку и заметил, что она стала большой-большой. Сначала он испугался, бросил стекло, смотрит, а травинка снова стала такой же, как и раньше. Может быть именно с этого времени стекло стало помогать людям узнавать мир. Оказывается, частички-фотончики пролетают через кривое стекло не прямо, а немножко отклоняются от своего пути. И чем больше стекло кривое, тем сильнее они отклоняются. Делают разные стёкла, — есть такие, через которые предметы кажутся большими, а есть такие, через которые предметы кажутся совсем маленькими. Эти кривые стёкла назвали линзами. Их можно видеть везде-везде: в бинокле и подзорной трубе они собирают свет, который пришёл издалека и показывают глазкам, что там, далеко-далеко, делается; в фильмоскопе линзы делают маленькое изображение с плёнки большим на стенке или на экране, а в фотоаппарате, наоборот, большие предметы уменьшают так, что самый высокий дом помещается в одном кадрике, да ещё и место остаётся. 
— Стёкла научились делать разноцветными. Если стекло пропускает зелёные фотончики, оно кажется зелёным, если синие, то синим, а если все сразу, то оно кажется прозрачным. Поэтому, Лягушка, стеклу в окне и не жарко, когда через него проходит свет, оно просто пропускает его через себя и всё.
— Значит, зелёные, синие, красные стёкла греются? — спросила Зелёная Лягушка.
— Конечно, — ответил Солнечный Зайчик. — Ведь они пропускают фотончики только своего цвета, а остальные остаются в них.
— Значит, если бы не фотончики, мы замёрзли бы? Куда девается тепло ночью, когда Солнышко не светит? Почему зимой днём снег не тает, хотя днём светло и фотончиков много? — зачастил вопросами Мишенька.
— Подожди, подожди, — остановил его Солнечный Зайчик. —Во-первых, моё время на сегодня уже кончается, я через минутку уже убегу, а во-вторых, ты спрашиваешь так много сразу, что можно запутаться. Давай лучше договоримся так: пусть каждый задаст по одному вопросу, я их запомню, а потом постараюсь всем ответить, но только постепенно. 
— Я первый, я первый спрашиваю, — заторопился Мишенька. —Куда девается тепло, когда становится холодно?
— Почему я не могу катиться на горку как под горку? — спросила Пожарная Машина.
— Р-Р-Р, почему пол холодный, а ковёр тёплый? — поинтересовалась лохматая Собачка.
— Куда девается вода из стакана, который забыли на окне? —спросил Ванька-встанька.
— Почему я не тону в воде? — захотела узнать резиновая Рыбка
— Куда звёзды деваются днём? — спросила Зелёная Лягушка.
— Почему бывает ветер? — задал последний вопрос Ёжик.
— Ваши вопросы я запомнил, — сказал Солнечный Зайчик. —А теперь хочу посмотреть, как вы поняли то, что я рассказывал и тоже задам вопрос, а вы над ним подумайте все вместе. Он простой; как я получаюсь?
Спросил и убежал за окошко.

— А правда, — задумался Ванька-встанька. — Мы и не спросили Зайчика с самого начала, откуда он сам берется.

— Ну ясно же, бегут от Солнышка фотончики, отражаются от стекла в окошке дома напротив и попадают к нам в комнату, —сказал Мишенька. — Только непонятно, они же должны пролетать сквозь стекло.

— Наверное, не все, — предложил своё решение Ёжик. — Наверное, некоторые пролетают через окошко, некоторые отражаются от него, а некоторые остаются в стекле.

— Правильно, правильно! — загалдели игрушки. — Это самое правильное. Ведь Солнечный Зайчик сам говорил, что фотончики отражаются от всего-всего. Наверное некоторые из них отражаются и от стекла.

— Правда, правда, — сказала Лягушка. — Когда я лежала на подоконнике, а лежала я долго, — целый день и целый вечер; в комнате, когда стемнело, зажгли свет и я видела и своё отражение, и отражение всей комнаты от стекла в окошке.

— В этот день игрушки много ещё говорили о Солнечном Зайчике, завидовали его быстроте и тому, что он так много повидал. А на следующее утро Зайчик не пришёл. Всё небо затянуло тучами, Солнышка не было видно, иногда по окну стучал дождь и всем стало скучно.

— Давайте сегодня рассказывать друг другу что-нибудь сами, —предложил Ёжик. — Ведь все мы попали сюда из разных мест и с каждым из нас случилось, наверное, что-нибудь интересное.

— Со мной никогда ничего не случалось, — сказал Ванька-встанька. — Меня купили в магазине и принесли домой. И всё. А потом я потерялся, — закатился под шкаф далеко-далеко, к самой стеночке и пролежал там так долго, что Сашенька подрос и ему стало неинтересно со мной играться. Теперь я лежу в ящике с игрушками и жду, может когда-нибудь и пригожусь.

— А про что ты думал, когда лежал под шкафом? — спросила Лягушка.

— Сначала мне очень хотелось выбраться и было скучно-скучно, — начал рассказывать Ванька-встанька. — А потом я начал думать обо всём вокруг и задавать себе много-много вопросов. Ответы на некоторые я понял, а про другие ничего не знаю до сих пор.

— Ну, знаешь ли, — рассудительно сказала Рыбка,— это ведь и есть самое настоящее приключение, когда видишь что-то непонятное, думаешь, а оно становится понятным.

— Нет, нет и ещё раз нет,— тут же вмешалась Пожарная Машина. — Приключение — это когда катишься с горки, переворачиваешься, тонешь в луже, у тебя отрывают колесо, тебя разбирают на части, а это разве приключение, — лежать и думать. Это каждый умеет.

— Ты не права, — возразил Ёжик. — Мы все когда-нибудь падаем, ушибаемся, нас бьют, ломают, разбирают и в конце концов теряют или выбрасывают. Это бывает как раз со всеми. А вот понять, почему ты падаешь, почему катишься под горку, почему, когда падаешь на диван, не больно, а когда на пол — больно, как надо ехать, чтобы не перевернуться, почему тонешь в луже, почему колесо соскакивает с оси, — это по настоящему интересно.

— Расскажи, расскажи, что там было под шкафом, о чём ты думал, — зашумели игрушки. — Мы тоже хотим знать.

— Хорошо, — согласился Ванька-встанька, — я попробую, но не знаю, может вы всё это и так уже знаете.

— Я устроен просто, — начал он. — В ногах у меня грузик, поэтому, когда меня толкают, я качаюсь, но не падаю, а снова встаю. За это меня и назвали Ванькой-встанькой. Когда я закатился под шкаф, сначала решил попробовать встать, упёрся головой в него, но сколько ни нажимал, ничего не получалось. Шкаф был очень-очень тяжёлый. Раньше я думал, что я самый сильный, раз меня никто не может свалить, теперь я понял, что шкаф сильнее меня. Долго-долго я не мог придумать, — "Почему?". Ведь он меня не толкал, он даже не замечал, что я под ним лежу. И наконец я придумал. Просто он весит больше грузика внутри меня. Если бы мой грузик был бы такой тяжёлый, как шкаф, а шкаф весил бы, как мой грузик, я бы встал, а шкаф перевернулся. Это было первое моё открытие. Потом я стал думать о пыли. Почему она любит лежать под шкафом, а не улетает на улицу? Это объяснил мне пылесос. Когда убирали комнату, под шкаф залезла труба, которая всасывала в себя воздух, а с ним и пыль. Что тут началось! Пылинки взлетали, кружились, разлетались во все стороны, а потом ныряли прямо в трубу. Так я понял, что пылинки сами не летают, им надо, чтобы двигался воздух. Они такие крохотные, что когда дует самый маленький ветерок-сквознячок, пылинки поднимаются в воздух и летят вместе с ним. За шкафом была стенка, ветерку некуда было лететь, вот он и не заглядывал сюда, а пылинки жили тут в своё удовольствие.

— Я лежал долго и заметил, что зимой стенка за шкафом становится холоднее, а летом теплее. Сначала было непонятно: как холод с улицы проходит через стенку? Но потом я догадался, — не холод приходит с улицы, а тепло из комнаты уходит на неё.

— Почему это? — спросил Мишенька. — Холод — это холод, а тепло — это тепло. Раз тепло идёт от Солнышка, почему ото льда, например, не может идти холод?

А вот и не может, — ответил Ванька-встанька. — Ты когда-нибудь видел, чтобы лёд тёк, как водичка?

— Так ведь лёд никогда не течёт, — сказал Мишенька.

— Правильно, — весело засмеялся Ванька-встанька. — Правильно. А как же он может отдавать тогда холод? Маленькими частичками,  как фотончиками? Но частички, как рассказывал Солнечный зайчик, несут тепло и лед должен становиться все холоднее и холоднее и не должен тогда никогда таять. Или он должен коснуться чего-нибудь, чтобы отдать холод? Но чтобы добраться куда-нибудь, он должен превратиться сначала в водичку, то есть нагреться сам. Видишь, и получается, что лёд не холод даёт, а просто сам тепло забирает, чтобы нагреться, вот и кажется он всем холодным.

— Так это что же выходит, — спросила лохматая Собачка. — Это что же, холода совсем нет?

— Вот это и есть моё самое большое открытие,— сказал Ванька-встанька. — Нам бывает холодно, когда из нас уходит тепло, а тепло уходит от того, кто больше нагрет, к тому, кто нагрет меньше.

— И чем быстрее тепло уходит, тем холоднее должно казаться, — догадалась Рыбка. — Тогда мне понятно, почему вода, когда попадаешь в неё, кажется холоднее воздуха, наверное по ней тепло уходит быстрее.

— А я теперь поняла ответ на свой вопрос: «Почему пол холодный, а ковёр тёплый?», — сказала Собачка.

— Интересно, интересно, — задумчиво пробормотал Ёжик. — Значит, когда тепло нагревает лёд, он становится водичкой. А когда нагревают водичку, тогда что получается?

— Водичка испаряется, — тут же ответил Мишенька. — Однажды, когда Сашенька обедал, он поставил меня на стол, я видел, как в чайник налили воды из крана, поставили его на плиту, зажгли под ним огонёк, вода в чайнике нагрелась и из носика начал валить белый дым. Сашенька тогда спросил папу, что это за дым, а папа рассказал ему, что из носика чайника, когда он закипает, вылетает пар, в который водичка превращается. Потом он подставил к носику крышку от большой кастрюли, пар стал на неё попадать, охлаждаться и превращаться снова в воду.

— Так вот куда девалась водичка из стаканчика, — сказал сам себе Ванька-встанька.

— Какая водичка? О чём ты? — спросила Рыбка.

— На прошлой неделе Сашенька утром поехал на дачу, — начал объяснять Ванька-встанька. — А вечером перед этим он помогал дедушке поливать цветы на балконе и на окошке. Когда все цветочки были политы, Сашенька принёс ещё один полный стаканчик воды и оставил его на подоконнике. На следующий день дома никого не было, потом ещё один день — тоже. Мне окошко было хорошо видно. Смотрю, а водички в стаканчике становится всё меньше и меньше с каждым днём. Вот я и подумал, куда же она девается? А теперь понял, что наверное просто испаряется. Чайник греет огонёк и водичка испаряется быстро, а стаканчик никто не греет, она и испаряется медленно.